Питер и Москва - это, перфразируя известную цитату, города, разделенные общим языком. Ну да, бадлоны-поребрики, все дела.
"Пончик, - втолковывали нам в компании петербуржцев - это который без дырки. А с дыркой - пышка, это еще Мопассан знал, иначе бы так не назвал свой рассказ".
Почему-то именно слова становятся предметом пристального внимания, когда едешь туда. Ждешь этой их особой островной логики - начиная с рекламного щита над перроном, где рекламируются студни и "заливные", прямо во множественном числе. Да даже в поезде, увидев газету "Новости правопорядка", вполне возможно - московскую - воспринимаешь как особый знак легкого питерского абсурда, ибо какие же новсти должны быть у такой незыблемой вещи, как правопорядок?
Мне то и дело в глаза бросались разные странные сочетания понятий и смыслов, у кузины на подоконнике я увидела дивную фотографию начала века, где усатые матросы сфотографировались группой и поставили рядом табличку "в память скучнаго времени, проведенного в японском плену". В книжном магзине - детскую книжку "Таро для стильных девочек". Все это несомненно питерские приметы, потому что в отношении слов этот город похож на Москву после того, как охотник на динозавров раздавил бабочку.
