В детстве я говорил "манейез".
Моя студенческая подруга, а впоследстви папина жена, очень точно заметла, что в нашей семье все ревниво пытаются ограничить друг друга в майонезе. Что чистая правда.
Я помню, какой ужас вызвал у меня в прошлом году вид шестилетнего крымского ребенка, высасывающего майонез прямо из трехсотграммового пакета. Но здесь, понятно, во мне говорил поборник сколько-нибудь здорового питания.
Но вообще, это вещь из области нравственности.
Есть майонез - это немножко постыдно и развратно.
Он калорйный, следовательно это нездоровое излишество.
Он, согласно поговорке, маскирует кулинарную неумелость.
Наконец, в наследство от советских времен, он остался в сознании как дефцитный, праздничный продукт.
Известно, что в

Всегда занятно, как некоторые слова и предметы приобретают сакральное значение.
Никто не требует, чтобы говорили "курит" или "варит", но за "звонит" большиство моих френдов, и я в первую очередь, запишут тебя в человеки не своего круга.
Но всегда найдется тот, кто идет дальше. Помню, как почти ярость вызвало у одного тишайшего сотрудника кафедры восточных языков произнесение мною слова "супинатор". Казалось, он неиерпеливо ждал, покуда оно прозвучит.
"Зачем употреблять иностранные слова, когда есть прекрасное русское слово для этого понятия!" "Какое?" - изумилась я.
"Косок!" - с вызовом сказал он.
Что-то я все перемешала в этой записи. Теннисный мячик в чулках под майонезом, как говаривают в моей семье про беспорядок в моей комнате.